Для добавления товара в избранное необходимо авторизоваться или пройти регистрацию
Войти
Зарегистрироваться
Магазины Услуги Акции Доставка Программа лояльности Активация карты Каталог
8 (495) 995-35-35
8 (495) 995-35-35
  • 27.10.2015
Источник: spbvedomosti.ru На завершившемся фестивале «Точка доступа», показавшем спектакли в нетеатральных пространствах, была сыграна премьера «Кентерберийских рассказов» в постановке Александра Артемова и Дмитрия Юшкова. Вместо Джеффри Чосера, средневековых паломников и Кентерберийского собора участников действа ожидал строительный гипермаркет.

Те зрители, которые при словосочетании «спектакль в гипермаркете» ожидали искрометного шоу с использованием обоев и лакокрасочных материалов, были несколько разочарованы. Но в основном публика знала на что шла, отваживаясь на некий художественно-психологический эксперимент, в котором личная активность самого зрителя – в том числе интеллектуальная – определяла довольно много.

Сама идея этого «сайт-специфического» действа была блистательной: в путешествии к некоей желанной, сакральной, но почти недостижимой цели зрителей – каждого по отдельности – должен сопровождать особый индивидуальный попутчик, он же рассказчик. Один зритель – один актер. Полтора часа причудливой экскурсии по залам с короткими передышками на ненароком подвернувшихся диванчиках.

И никто заранее не знает, что за встреча произойдет, какой диалог возникнет и возникнет ли. Кем окажется спутник-проводник, если времена не только чосеровских рыцарей, монахов, но и тогдашних студентов и поваров канули в Лету? Чьи индивидуальные истории сегодня могут показаться случайному зрителю универсальными или по крайней мере занимательными? И каков должен быть конец пути, если к мощам святого Томаса Беккета (как в чосеровском оригинале) мы явно не пойдем? И чем, в конце концов, заменить Кентерберийский собор? И при чем тут строительный гипермаркет?!

В спектакле есть ответы на все эти вопросы. Но ответы для каждого из зрителей – свои. В этом заключается первая, но далеко не единственная здешняя шутка: на самом деле принцип «индивидуального ответа» – это принцип любого спектакля. Просто в «Кентерберийских рассказах» он стал основой сюжета.

Не сразу, но довольно скоро подтверждается и точность выбора места действия. До поры молчаливый проводник выдает зрителю наушники, в которых во время пути кто-то с воодушевлением рассказывает вам чосеровскую историю о верной Гризельде (неутомимо изобретательный маркграф Вальтер испытывал верность и покорность жены-простолюдинки всеми возможными способами, а терпеливая Гризельда оставалась христианнейшей из жен). Средневековые стихи переложили прозой и – почти не скрывая лукавства – добавили кое-что «от себя».

Маркграф Вальтер – то и дело уточняет для непонятливых ликующий голос – стремился к идеалу, он строил вокруг себя идеальный мир, а кроткие подвиги добродетельной Гризельды вызывали у него буквально приступы энтузиазма, заставлявшие прославлять его «идеальную жену». Вот только отягощенные наушниками уши наших современников – в отличие от простодушных средневековых паломников – не могут не расслышать в этой поучительной истории ее подтекста: истории о том, как во имя абстрактного идеала мучили очень простого и очень конкретного человека. Того, кто всегда был рядом. И зритель, для которого века гуманизма не прошли даром, вероятно, с большим вниманием начнет приглядываться к своему безмолвному проводнику.

А в это время голос «студента» (у Чосера именно он рассказывал о Гризельде) сменится на женский, отстраненный и неуловимо сатирически «позитивный». Этот голос – под замечательную музыку молодого композитора Настасьи Хрущевой (и голос, кстати, тоже ее) – начнет нескончаемый аудиотренинг по определению «стратегии успеха», созданию «идеального пространства дома», абсолютно необходимого для успеха, словом, примется равнодушно и бестрепетно пропагандировать модный современный вздор. Контрапункт обеспечен: оба голоса зовут вас к «идеалу», к построению рая на земле. А ваш спутник ведет вас между делом мимо стеллажей с обоями, островков мебели, цветочных горшков и прочих хозяйственных штук. Совершенно необходимых для идеального дома.

И тут, собственно, одна из немаловажных развилок на пути: может быть, все дело в том, являетесь ли вы несколько оглохшим обладателем соседей, которые с утра до ночи орудуют перфоратором, годами выстраивая идеальное пространство, в котором, без сомнения, будут особенно счастливы и успешны, или же вы сами – такой сосед. Словом, если зрителю кажется, что ремонт – гарантия бессмертия, то он вправе проигнорировать попутчика. Но если он осведомлен о том, что ничто материальное не вечно, даже, о, ужас, особо стойкие краски по привлекательной цене, то ему придется признать и то, что внимание к своему ближнему – лучший способ добраться до цели паломничества, будь то поклонение святым мощам или просто конец спектакля. В одном случае вы, пусть и безотчетно, но принадлежите этому гипермаркету. В другом – он постепенно исчезает, оставляя вас наедине с собеседником.

Тут тоже имеются варианты. Актер-проводник дважды за время путешествия останавливается, отваживаясь на пространный монолог – о личном опыте, о том, что пережил сам или по крайней мере мог пережить. Отношение наблюдателя к собеседнику, находящемуся в режиме «душа нараспашку», – важная и самая интимная часть спектакля. Что бы и как бы ни сказал проводник, обнаружится, что он сомневался и совершал ошибки, что он раним, слаб, уязвим, несовершенен. Что он неидеален в конечном итоге. Как бы ни отреагировал зритель, он, на ходу перестав пялиться на садовую скульптуру в виде кролика в платье, отметит, что он и сам далек от идеала.

Вот тогда вас и выведут к финалу. В конце паломничества все путники — и актеры и зрители — окажутся в одной тесной темной комнате. Звуки музыки из разных источников, включая телефоны, сольются в единый нестройный, дисгармоничный, но до странности обаятельный хор. На чем можно было бы и закончить, но тут вмешается режиссер и все провалит. В первом варианте спектакля заставив актеров исполнить свой давний нелепый скетч об «идеальной Вселенной, где ты один такой неидеальный» (этот текст Артемов вот уже несколько лет пытается приладить то к одному спектаклю, то к другому, и все безуспешно). А во втором варианте – последовавшем, видимо, после суровой критики, – поведав зрителям суффийскую притчу.

 После чего ваши верные попутчики попрощаются с вами, предоставляя каждому зрителю право самостоятельно решать, стоило ли путешествовать в неизведанные области современного искусства или же можно было спокойно отправиться к святым мощам традиционного.

Источник: Санкт-Петербургские Ведомости